Ферми и стужа - Страница 2

– Вы тогда показывали слайды Аресибо, – вспоминая, произнёс мужчина. – И говорили, что этот радиотелескоп способен передать сообщение прямо до туманности Андромеды, на целых два миллиона световых лет… Если только там окажется такой же хороший принимающий радиотелескоп.

– А вы неплохо всё запомнили, – удивлённо сказал Малиберт.

– Вы произвели сильное впечатление, доктор Малиберт. – Мужчина взглянул на часы, секунду подумал, потом выпил ещё. – Это замечательная идея – использовать большие телескопы для поисков сигналов других цивилизаций. Может быть, мы кого-нибудь услышим, может, установим контакт и уже не будем одни во Вселенной. Вы заставили меня задуматься, почему к нам до сих пор никто не прилетел и мы до сих пор не получили ни от кого весточки. Хотя теперь, – добавил он с горечью, взглянув на выстроенные в ряд охраняемые самолёты снаружи, – возможно, уже понятно почему.

Малиберт смотрел, как он удаляется, и сердце его наливалось тяжестью. Занятие, которому он посвятил всю свою профессиональную жизнь, – поиск инопланетного разума – потеряло, похоже, всякий смысл. Если упадут бомбы – а все говорят, что они вот-вот должны упасть, – тогда поиск инопланетного разума очень долго никого не будет интересовать. Если вообще будет…

В углу бара вдруг загомонили. Малиберт обернулся и, облокотившись о стойку, взглянул на телевизор. Кадр с надписью: «Пожалуйста, ждите сообщений» исчез, и вместо него на экране появилось изображение молодой темнолицей женщины с напомаженными волосами. Дрожащим голосом она зачитала сводку новостей:

– …Президент подтвердил, что против США началась ядерная атака. Над Арктикой обнаружены приближающиеся ракеты. Всем приказано искать укрытия и оставаться там до получения дальнейших инструкций…

«Да. Всё кончено, – подумал Малиберт, – по крайней мере на очень долгий срок.»

***

Удивительно было то, что новости о начале войны ничего не изменили. Никто не закричал, не впал в истерику. Искать укрытие в аэропорту Джона Кеннеди просто не имело смысла, никакого убежища, за исключением стен самого здания, здесь не было. Малиберт ясно представил себе необычную в аэродинамическом отношении форму крыши аэропорта и понял, что любой взрыв, происшедший неподалеку, снесёт её начисто и швырнёт через залив. А вместе с ней возможно, и множество людей.

Но деваться было некуда.

Передвижные группы телеоператоров всё ещё работали, одному богу известно зачем. Телевизор показывал толпы на Таймс-сквер и в Ньюарке, застывшие автомобили в заторе на мосту Джорджа Вашингтона, водителей, бросающих свои машины и бегущих к берегу в сторону Джерси. Больше сотни людей вытягивали шеи, пытаясь через головы разглядеть экран, но все молчали, лишь изредка кто-нибудь называл знакомую улицу или здание.

Потом раздался властный голос:

– Я прошу всех подвинуться! Нам нужно место! И кто-нибудь, помогите нам с пациентами!

Это по крайней мере могло принести какую-то пользу. Малиберт сразу же вызвался, и ему поручили маленького мальчика. Тот стучал зубами от холода, но лоб его горел.

– Ему дали тетрациклин, – сказал врач. – Если сумеете, нужно поменять, хорошо? С ним всё будет в порядке, если…

«Если с нами всё будет в порядке», – подумал Малиберт, заканчивая за врача предложение. Что значит «поменять»? Ответа на вопрос не потребовалось, когда Малиберт обнаружил, что у мальчишки мокрые штаны, и по запаху понял, в чем дело. Он осторожно положил его в широкое кожаное кресло и снял намокшие джинсы и трусы. Разумеется, смены белья вместе с мальчиком ему не вручили. Малиберт решил проблему, достав из кейса свои собственные спортивные трусы, конечно же большие, но, поскольку предполагалось, что они должны сидеть на человеке плотно и в обтяжку, трусы не свалились, когда он натянул их на мальчишку чуть ли не до подмышек. Затем Малиберт разыскал ворох бумажных полотенец и, как сумел, отжал джинсы. Не очень успешно. Тогда он, скорчив физиономию, расстелил джинсы на стуле у бара и сел на них, пытаясь высушить теплом своего тела. Через десять минут он надел их на мальчика, но джинсы были ещё слегка влажные.

По телевизору передали, что прекратилась трансляция из Сан-Франциско.

Малиберт заметил, как сквозь толпу к нему пробирается тот самый мужчина из администрации аэропорта.

– Началось, – сказал он, качая головой.

Мужчина оглянулся вокруг, потом наклонился к Малиберту.

– Я могу вытащить вас отсюда, – прошептал он. – Сейчас загружается исландский ДС-8. Никакого объявления не будет; если объявить, его просто сомнут. Для вас, доктор Малиберт, есть место.

Малиберта словно ударило током. Он задрожал и, сам не зная почему, спросил:

– Могу я вместо себя посадить мальчика?

– Возьмите его с собой, – несколько раздражённо ответил мужчина. – Я не знал, что у вас есть сын.

– У меня нет сына, – сказал Малиберт. Но очень тихо.

Когда они оказались в самолёте, он посадил мальчишку на колени и обнял так нежно, словно держал собственного ребёнка.

***

Если в посольском клубе аэропорта Джона Кеннеди паники не было, то во всём остальном мире её хватало. В городах самых сильных государств мира люди прекрасно понимали, что их жизни в опасности. Всё, что они делали, могло оказаться тщетным, но что-то делать было нужно. Что угодно. Бежать, прятаться, окапываться, запасаться продуктами… молиться. Городские жители пытались выбраться из метрополисов в безопасность открытых просторов. Фермеры и жители пригородов, наоборот, рвались в более крепкие, по их мнению, более безопасные здания городов…